Навигация Форума
С.Н.Дурылин
С интересом прочитал несколько статей Сергея Николаевича Дурылина, в том числе, «Церковь и возрождение» в его трехтомном собрании сочинений (Т. 2. СПб.: Владимир Даль, 2014).
Недавно возник вопрос, что имеет в виду под «невидимой Церковью» святитель Филарет Московский. Первая и естественная реакция — «видимая=земная, невидимая=небесная».
У Дурылина очевидно, что «Церковь земная <…> невидима» (он по этому поводу цитирует Хомякова): «верою же знает христианин и то, что Церковь земная, хотя и невидима, всегда облечена в видимый образ».
Он дальше подробно объясняет это
«Воплотивишись, Божественная Личность — Искупитель, ради продолжения Своего дела, снова сотворяет Себе плоть из человеческого естества. Плоть эта и есть Церковь. Церковь — Тело Христа» (462). ««Церковь» не только организация, но еще и Организм, не только система или учение, а Живая Личность. И эта Личность — Христос. Всеединая Церковь — это естественное, видимое и осязаемое Тело Христово.
А потому и судьбы Церкви должны быть подобны судьбам Иисуса Христа. Она должна быть искушаема и предаваема, она постоянно умирает и постоянно воскресает.» (462—463).
«Как некогда Христос для выполнения Своего дела нуждался в Теле, так и ныне для продолжения Своего дела Он нуждается в Теле». «Нынешнее Тело Христа — это Церковь Его. Клеточки нашего тела все живут самостоятельной жизнью, но, кроме той жизни, у них есть и другая жизнь, — та, которую мы им даем. Для такого представления, конечно, требуется вера или знание о том, что мы составляем нечто самостоятельное, отдельное, вера в личную душу и т. п. Вот точно так же и для веры в Церковь, как в Организм и Тело Христа, требуется вера во Христа, не только как в силу (подобную разуму и т. п.), а вера во Христа, как в личность. Члены Церкви Христовой суть живые клеточки Его Тела и все вместе с Главою своею — Христом, — составляют один Организм — Церковь» (463).
Поэтому у Сергея Николаевича, как и у Сергея Иосифовича, есть понятие о том, что Церковь — как и Бог — должна человеку открыться. Это происходит не сразу, и можно прожить всю жизнь, будучи верующим человеком, участвуя в службах, исповедуясь и причащаясь, но Церкви так и не увидеть: «даже те, кто готов верить в Христа, остаются часто чужды Церкви и веры в нее. Без веры же в нее невозможно ее знать» (Дурылин. Там же. С. 461).
Для сравнения приведу отрывок из книги «У стен Церкви»:
Один молодой мужчина после присутствия в 1963 году на похоронах отца Николая Голубцова сказал своей матери: «Теперь я знаю, что такое Церковь». Почему он так сказал? Была тысячная толпа, но толпу этот человек знал хорошо. Был обряд Церкви, пение молитв, кадильный дым, но и это было ему достаточно известно. Тут было то, что соединило все это вместе в единый непостижимый сплав, лучше сказать, организм, тут произошло чудо преображения этого сборища человеческих душ и тел в Тело
Христово. Хрупкость и тленность сентябрьского утра, человеческих жизней, чувств и обрядов — все пронизалось золотым и вечным лучом Божественного нетления: открылась Церковь (Собр. соч. в 3-х тт. Т.1. С. 157).
От себя добавлю, что хорошо помню, как я впервые, еще в детстве, схожим образом ощутил реальность Церкви: здесь, с этими людьми исполняется слово «где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20). Вот и Сергей Иосифович пишет, что Христос оставил «не Свое учение, но Себя самого».
И еще я помню свое удивление: разве можно после этого расстаться? «Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы — Отца, и Сына, и Святаго Духа, Троицу Единосущную и Нераздельную». Но мы вместе стоим на литургии, а потом просто расходимся… «Отстоять часа два великолепное, многокрасочное богослужение, а потом ехать домой, чтобы есть пироги со всеми начинками, — <…> через это благополучие входило в открытую дверь неверие» («Моим детям и друзьям»).
А.Б.Ефимов во время конференции рассказывал, что Дурылин всё-таки остался тайным священником и тайно совершал богослужения на дому, но скрывался даже от близких людей, в том числе не открылся и Фуделю и матери А.Б., которая была из «маросейских», когда они приезжали к нему на дачу.
Фудель, как известно, дал такую нелестную характеристику Сергею Николаевичу:
Вся религиозная сила его была тогда, когда он был только богоискателем, а поэтому когда он, все продолжая быть им, вдруг принял священство, он постепенно стал отходить и от того и от другого. Если золотоискатель, стоя над открытой золотой россыпью, все еще где-то ее ищет, то это признак слепоты или безумия. Как сказал мне когда-то один старец: «Я стою перед вами с чашей холодной воды, а вы передо мной машете руками и кричите, что умираете от жажды».
и в конце своих воспоминаний о нем, как некий вывод:
Мне кажется, что С.Н. принял на себя в священстве не свое бремя и под ним изнемог.
Хотя и Фудель сообщает кое-какие интересные подробности, которые как бы бросают тень на такую однозначную трактовку «трагедии» Дурылина:
Передавали мне, что и епископ Стефан (Никитин) (см. о нем: ЖМП, 1963, №7, с.26. – В.П.), знавший его лично, говорил, что он никогда и нигде не отрекался от Церкви и не снимал сана.
Интересно было бы узнать всё-таки как это было на самом деле…
Мне не кажется, что Сергей Иосифович дает Дурылину «нелестную» характеристику, наоборот!
Но что касается священства, у меня возникает закономерный вопрос — с каким епископом он находился в общении? Если у него дома хранился, как утверждают, антиминс, то чья подпись на нем стояла? Установил ли он общение с Патриархией, и если нет, то почему? Кто участвовал в этих богослужениях?
Это не в ответ на предыдущие сообщения в ветке, а просто о Сергее Николаевиче. Мне попалась его статья о св. праведном Алексии Московском, отце Алексее Мечеве. Называется «Во граде, яко в пустыни, живЫй…» Она входит в сборник «Пастырь добрый», посвященный о. Алексею и «маросейской» общине. В этой статье он отстаивает важную мысль о том, что можно и нужно жить неотмирно в миру. Эта мысль была очень важна и для о. Алексея, для о. Сергия Мечева, Фуделей и вообще людей их круга. Мне кажется, она очень важна и для нас, нашего поколения, потому что постоянно путаются понятия: «отречение от мира, инаковость по отношению ко всему мирскому возможна только в монастырских стенах, «в тишине», а в городской суете невозможна». Это фактически означает, что невозможно быть христианином, имея семью, живя в большом городе. Но это не так. И Сергей Николаевич рассказывает о жизни святого праведного отца Алексея, что у него и лампада не всегда горела, и ел он наспех, набегу, потому что вся его жизнь была посвящена людям, и тишины у него в доме не было, потому что там всегда толпились люди, но жил он не этим миром и духовных чад своих призывал жить также.
«Разве же не удивительно в высочайшей степени, разве не радостно за силу безсмертного духа человеческого, всецело вверившегося Богу, что и скоромным маслом несло из кухни, и телефон звонил без умолку, и газетные известия мешали молиться, и уединенное внимание себе прерывалось стуками в дверь безтолковой Анны Ивановны, требовавшей немедленного молебна за «заблудшего раба Ивана», и на пианино разучивали вальс за стеной, и лампада не теплилась, и автомобили выли и орали перед домом, и все-таки, несмотря на все, незримый подвиг совершался непрерывно и молитва возносилась к Богу, и любовь одухотворяла каждое движение руки и слово языка, и радость сияла на лице, и любовь, и мир, и радость о Дусе Святе.»
Хочу поделиться: мне в руки попало совсем свежее издание Дурылин С. Н. В родном углу: Как жила и чем дышала старая Москва. М.: Никея, 2017. — 588 с.
Раньше была книга под названием «В своем углу», но в новом издании на несколько глав больше. Особенно расширена третья часть, посвященная годам в гимназии.
Заодно добавлю ссылку на группу, в которой есть некоторые малодоступные тексты Дурылина, в частности, его лекцию «Лик России» (1914-1916).
«…для возрождения Церкви»: С. Н. Дурылин о соборном начале в Церкви
Брошюра С. Н. Дурылина «Церковный собор и Русская Церковь», написанная в ходе подготовки к Поместному Собору 1917 — 1918 года, впервые публикуется в электронной форме.
Её главная мысль совпадает с задачей, которую ставило перед собой Братство во имя Святителей Московских (С. Н. Дурылин был его членом): это — «возрождение начал соборности на основе живого церковного общения епископа, клира и мирян».
Статья утверждает общение как сущность Церкви. Говоря о конкретных формах соборности, С. Н. Дурылин обращается к злободневной для начала ХХ века теме возможного конфликта между епископатом, монашествующими, женатым духовенством и мирянами: с почтением описывая служение епископа, Дурылин в то же время предупреждает против господствовавшей в синодальный период «стихии казенности», применяющей «порядки немецкого канцеляризма к пасению стада Христова». Преодоление такого конфликта возможно, если вместо «светских» людей (мирян), противопоставленных церкви как «духовному сословию» (клиру), появится единый народ Божий, «хранитель веры».