Форум

Пожалуйста or Регистрация для создания сообщений и тем.

Священник Николай Педашенко

Отцу Николаю Педашенко (1894-1980), с которым С. И. Фудель поддерживал отношения в конце 1960-х — 1970-х гг. (См. видеозапись «Воспоминания о С.И. Фуделе»), посвящено несколько статей сайта:

 

Благодарю редакцию сайта и священника Дмитрия Трибушного за цикл статей об о.Николае Педашенко. Слежу за выходом новых статей со вниманием и не зря! В каждой статье находятся строки, которые заставляют задуматься или появляются вопросы. Некоторые из них я бы хотела задать: в статье «Священник Владимир Зелинский. Приходящие в церковь (Фрагмент)»  http://www.fudel.ru/svyaschennik-vladimir-zelinskiy-prihodyaschie-v-tserkov-fragment/ упоминается незарегистрированная Духовная академия, возникшая в революционное время. Были ли еще подобные явления в те времена? Можно ли серьезно говорить о таком духовном образовании? Как официальная церковь относилась к этой академии? Кто были ее преподаватели ( сохранились ли их имена)?

Здравствуйте, Василиса!

В книге А.Л.Беглова В поисках «Безгрешных катакомб» есть раздел, посвященный подпольному образованию в 20-е годы.

Приведу несколько цитат:

Существовали в церковном подполье и высшие учебные заведения Патриаршей Церкви. В частности, мы можем реконструировать судьбу нелегального учебного заведения, стремившегося продолжить традиции Московской Духовной академии. Покинув Сергиев Посад, академия с осени 1919 г. продолжала занятия в различных московских храмах.

«В Москве, — вспоминал переехавший туда в 1920 г. будущий епископ Вениамин (Милов), — я возобновил и свое обучение в Духовной академии, которая, доживая последние дни, ютилась в разных местах города: в Епархиальном доме, в церкви Иоанна Воина, в церкви Петровского монастыря и в храме Живоначальной Троицы в Листах у Сухаревки. Профессура в академии оставалась еще старая. <…> Среди профессоров я уже встретил не поверхностных дилетантов, каковыми являлись преподаватели семинарии, но серьезных, глубоких, часто безупречных знатоков своего предмета. Отношение их к преподаванию было добросовестным. Талантливость, творческий подход, тонкость выводов и обобщений блистали в их лекциях. Некоторые профессора способны были передать своим студентам любовь к своему предмету, охотно обнаруживали готовность руководить студенческими самостоятельными занятиями. Таковыми были патролог профессор И. В. Попов, профессор отец Павел Флоренский и некоторые другие» (С. 52).

Упоминания об этой академии встречаются еще в первой половине 1930-х гг.

Среди выпускников этой академии был свящ. Василий Надеждин, сохранился его диплом (в книге Беглова он приведен).

Учебный план подпольной академии был унаследован от дореволюционной МДА, хотя и подвергся некоторой коррекции. Судя по диплому о. Василия Надеждина, шестнадцать общеобязательных предметов оставались прежними2, а изменения коснулись предметов специальных. Вместо теории и истории иностранной и русской литературы во второй половине 1920-х гг. студенты изучали историю философской терминологии, психологию религии, историю церковного пения, историю русской Церкви в синодальный период и — как и раньше — один из европейских языков.

В целом учебный процесс строился по традиционной схеме: читались лекции, писались диссертации, хотя время диктовало и новые условия. По воспоминаниям прихожан Высоко-Петровского монастыря, для студентов академии устраивались экскурсии в Третьяковскую галерею, куда они ходили маленькими группами по 2-3 человека. Это могли быть занятия по богословию иконы.

Где-то я читал еще о деятельности Александро-Невского братства в Петербурге, связанной с подпольной академией.

Василиса, кажется еще в статье о М.А. Новоселове упоминается, что он в течение нескольких месяцев 1918 г. проводил у себя на квартире собрания богословских курсов, но потом они не возобновились, а после уже и сам он был в бегах. Надо полагать, что в этом участвовал и его круг общения, Братство во имя святителей московских… Но похоже что это было только эпизодическое участие.

А вот тут у Шкаровского много говорится об духовном образовании, и подпольном, и полулегальном, в Питере. Как Даниил и написал, архимандрит Гурий (Егоров) и Александро-Невское братство в этом играло огромную роль. В частности о нелегальном образовании он пишет так:

Необходимо отметить, что и в период НЭПа небольшая часть церковной молодежи занималась нелегальной деятельностью. Первые тайные общины возникли в Русской Православной Церкви еще в годы гражданской войны. Но таких общин в 1920-е годы существовало очень немного. В нелегальных организациях тогда почти не было представлено зарегистрированное в специальных столах духовенство. Поэтому молодежь, входившая в эти организации, была в основном опосредованно связана с Церковью (интересный вывод!).
К подпольной деятельности можно отнести и получение нелегального богословского образования. Официально действующих Духовных школ не хватало, и желающие получить соответствующее образование занимались тайно по кружковому принципу, постепенно переходя от низших к более высоким ступеням. Небольшие кружки в 3-5 человек собирались один-два раза в неделю на квартире одного из участников или руководителей и проходили определенный курс знаний по намеченной программе. Начинали изучать, как правило, Священное Писание. Таким образом готовились и кадры миссионеров. Провалы и аресты случались редко.

Мне это правда скорее напоминает тайное оглашение, а не духовное образование.